Какое-то время назад мне попался кавер на композицию Сатриани «Time». Исполнял некий Rick Graham, и все бы ничего, но случилось так, что композицию эту я хорошо знаю, и моментально в глаза (или уши?) бросилась нечеловеческая разница в исполнении простейшего риффа в самом начале. Немедленно было решено написать заметку для сайта, где я хотел бы рассмотреть некоторые аспекты игры риффов. Собственно, вот она, эта заметка. 

Во время обсуждения вопроса выяснилось, что рифф этот играл на аудио вовсе не Рик, а некий гражданин, сделавший минус на эту песню. Однако насколько мне известно, видеоряд целиком принадлежит Грэхему. И именно на видео видно, как получить такой вот звук на риффе.

Для того, чтобы детально рассмотреть вопрос, давайте послушаем рифф из исходной композиции. Исполнил его сам Сатриани.

И точно также послушаем теперь рифф из того минуса, на который играл Грэхем.

Многим будет тяжело услышать разницу сходу: все же тут решающее значение имеет слух, опыт и так далее. Если вы этим не занимались регулярно, не слушали и не анализировали свою собственную игру, то будет сложно, однако я постараюсь максимально подробно объяснить, что тут и к чему.

В первую очередь лично для меня имеет оценка чисто на уровне ощущений. В первом случае ощущение абсолютной монолитности: барабаны, бас и гитара играют как один цельный организм. Благодаря этому гитара обретает несвойственный ей в принципе «панч»: она буквально стреляет, резко и четко.

Во втором случае по ощущениям — лебедь раком щуку. Гитара стоит отдельно, фанера — отдельно. Гитара по ощущениям ватная, как будто размазанная, ни о какой четкости и резкости речи даже не идет. Почему так происходит? Вот для ответа на этот вопрос мы пойдем немного дальше и разберем как сами записи, так и немного теоретически то, что происходит со звучанием гитары в таких случаях.

Обратим взор на аудиограмму записи Сатриани. Вот она:

Мы видим три звука. Первые два — это гитара Сатриани вместе с барабанами, третий — просто малый барабан, без гитары. Обратите внимание на резкость его атаки: рост амплитуды буквально взрывной, поэтому атака выглядит буквально как стенка. Это типичная характеристика для многих ударных, как электронных, так и акустических — рост амплитуды сигнала очень быстрый. Кстати, бас-гитара тоже звучит достаточно «быстро», хотя и не так, как барабаны, но тем не менее достаточно для создания нужного эффекта. А что это за эффект? Это эффект в первую очередь контраста. Так сложилось, что во многих аспектах нашей жизни мы реагируем лучше всего именно на контраст. Это проявляется и в работе нашего организма, например, наши глаза даже будучи сфокусированными на неподвижном объекте, совершают небольшие движения — микросаккады. Или тактильные ощущения: наши рецепторы не реагируют на статичные раздражители и отключаются примерно через 40 секунд, когда раздражитель перестает меняться. Сидим мы без майки, потом надеваем — и сразу ее ощущаем, но впоследствии — многие ли из вас ощущают надетую одежду, кроме явного дискомфорта?

Но помимо этого на контраст мы реагируем и, например, на более высоких уровнях работы нервной системы. Начиная от контраста, используемого для выделения нужной части изображения на фотографии или рисунке, и заканчивая даже построением композиции, когда слушателя какое-то время маринуют на монотонном куплете, зато потом дают жирную гармонию и богатый звук на припеве. Я уж молчу про динамику: послушайте, как этот аспект применяет симфонический оркестр.

Так вот, если взять обычный музыкальный коллектив, то как правило самым впирающим слушателей инструментом являются барабаны. Я считаю, что причина этого в том числе и в звуке: они резкие, плотные, широкие по спектру (бочка начнется в самых низах, а железо добьет до самых верхних границ диапазона). Кстати, я заметил, что когда даже у попсовых артистов объявляют музыкантов, то громче всех хлопают именно барабанщикам, разве что если другие музыканты не делают чего-то экстраординарного, оттягивая на себя внимание слушателя. Понятно, что барабаны и выглядят круто, палочки там летают в разные стороны и так далее, но это в первую очередь громко, резко и жирно.

Что мы видим на аудиограмме, когда одновременно с барабанами играет гитара Сатриани? Да в принципе то же самое: стенка никуда не делась, рост амплитуды по-прежнему резкий и плотный, несмотря на небольшой хвостик перед атакой. То есть с точки зрения контраста громкостей ничего по сути не изменилось.

А вот теперь посмотрим, как та же картина выглядит на записи Грэхема:

На первых двух ударов стенка превратилась в некую горку: звук въезжает в пик гораздо медленнее. Это и есть гитара: она фактически уничтожила атаку ударных, размазав общее звучание записи. Как она так смогла сделать? Основных причин две.

Первая — гитара по ритму находится впереди ударных. Иными словами, гитара немного торопится, давая звук раньше барабанов и таким образом превращая плотную атаку барабанов в жидкую атаку самой гитары. Да, именно так: как бы мы ни извлекали звук, резкость нашего звука вряд ли будет соответствовать барабанам. Такова природа нашего инструмента.

Вторая — гитара имеет медленную атаку вследствие исполнительских причин. Большинство людей не задумывается над таким аспектом исполнения, как хлесткость удара на акцентах, в риффах и так далее. Но даже элементарный процесс типа прохождения струны медиатором может сильно размазать атаку как таковую. Попробуйте прислонить медиатор к струне и медленно стащить его со струны: атаки как таковой не будет, нота буквально въедет на звуке скрежета медиатора об струну. И в то же время если мы разгоним руку достаточно, то медиатор струну пройдет быстро и время их соприкосновения будет минимальным, а атака станет быстрее.

Что при этом мы видим на видео Грэхема? Совершенно верно: он (или не он) стаскивает медиатор со струны, возможно, повторяя как раз звук, записанный на минусе.

Ради интереса я в аудио-редакторе измерил длительность этой жирной горы: сколько времени собственно длится атака, пока сигнал не достигнет пикового значения. На одном из ударов это время составило 75 миллисекунд. Чтобы понимать, что это за время: это длительность одной секстоли при темпе 133 удара в минуту. То есть если возьмем мальмстиновскую «Trilogy», то вот в основной теме быстрые ноты длятся чуть больше — там темп 250 и играется тема триолями. Можно ли такую величину считать допустимой погрешностью? Не думаю.

И вот тут наступает самое интересное. Возникает вопрос, а то и аргумент: «я так вижу!». Действительно, на первый взгляд может показаться, что такая оценка звука, мол, вот это хорошо, а вот это — не очень, является субъективной. И таки да, она действительно субъективна! И именно будучи засыпанным такими мнениями от форумных экспертов, Юра Мэйлян в свое время громко и однозначно ушел с этих самых форумов. А ведь он всего лишь пытался продвинуть там примерно те же идеи, что фигурируют в этой статье. Но ятаквижу и атыктотакой были намного сильнее, взяли числом и свободным для писанины и разгильдяйства временем и противник был повержен.

Так вот, действительно можно всегда сказать, мол, а мне наоборот нравится торопящаяся гитара на записи Грэхема, и совершенно не устраивает резкий рубленный звук у Сатриани. И никаких проблем тут нет: можно еще искренне переться от поедания разных непищевых субстанций, однополой любви и даже получать удовольствие от концертов Зинчука и Табачникова.

Однако лично я для себя и окружающих меня людей отвечаю на это весьма однозначно. Ни у одного из всемирно известных и сформировавшихся музыкантов я не слышу такого исполнения риффов, как у Грэхема. Почему-то все они играют жестко, плотно и четко. Будь то Вай, тот же Сатриани, Ван Хален, Гилберт и так далее и тому подобное. Выходит, что все «отцы» играют вот так, а разные остальные — как-то иначе. Если предположить, что у кого-то из нас есть шансы встать в один ряд с теми, на ком мы учимся и у кого мы впитываем мастерство, то очевидно: люди, внимающие «отцам», будут ближе к ним, а люди, ориентирующиеся на непонятно кого, будут максимум тоже непонятно кем.